Рассказы, вошедшие в сборник «Там» новосибирца Владимира Царицына написаны человеком, который хорошо знает тот мир, ту реальность (которая иногда кажется и не совсем реальностью), о которой он рассказывает. С одинаковой убедительностью описывает он и драматические переживания собаки Грома, и детали быта солдат срочной службы, и ощущения человека, оказавшегося на грани жизни и смерти.
      Несмотря на разнообразие персонажей и происходящих с ними событий, книга оставляет впечатление цельности, поскольку все в ней увидено вполне художественно единым взглядом автора.

     Николая что-то ударило в правую часть затылка. "От Солнца оторвался кусок и летит на Землю", – вспомнилось из "Незнайки". Эта мысль была последней перед коротким затмением. Он тут же забыл о Незнайке и о Солнце. Сознание окутали мрак и лень. Мрак был плотным и бесконечным, а лень как липкая паутина. Он не понял, что упал, лицом вниз, на холодные, не очень чистые бетонные ступени, и разбил лицо в кровь. Он не знал этого. Боли он тоже не ощущал. В это момент он не знал, что это такое - боль? Он не помнил ощущения боли. Он чувствовал лишь то, что в этом плотном мраке, есть он, укутанный частью этого мрака и перетянутый серебрящимися нитями лени. Он? А что такое "он"? И зачем вообще думать о чем либо? Лень.
     Вдруг он увидел свет, вернее, не увидел, а понял: впереди свет, и ему надо туда. И он полетел. А вот и мысль промелькнула: он – это нечто, он – это то, что укутано мраком и ленью. Лень - это что-то вроде боли, похожа на паутину. Или на липкие и, одновременно, колючие веревки, сплетенные из паутины.
     Вторая мысль: ему нравилось лететь. Ему нравилось лететь на свет.
     Третья мысль: ему нравится процесс полета. Ему нравится управлять собственным телом. Телом? У него было тело. Да, точно, было. Когда-то. Он попробовал понять – есть ли у него тело сейчас, и понял, что тела у него нет. Во всяком случае, он его не ощущал. Тела не было, а вот удовольствие от возможности им управлять было. А потом в его сознании, или в нем самом, если он и есть бестелесное сознание, дух, появилось огромное множество мыслей. И он не знал, не мог понять: это хорошо, или это плохо? Мыслей было много, мысли были разные, и, кажется, не только его собственные. Он долго не мог научиться отличать свои мысли от чужих, но вскоре ему это удалось. Он выделил две основных – одну свою, одну чужую.
      Своя мысль была такой: лети скорей, туда, к свету, там хорошо.
      Чужая мысль была прямопротивоположной: не лети, остановись, поверни в обратную сторону, а можешь не поворачиваться, просто остановись и жди, жди и все будет хорошо.
      Он решил выкинуть чужую мысль, заткнуть ее, не слышать. А может быть, эта, которую он идентифицировал как чужую, была не чужой? Может быть, наоборот чужая мысль предлагала ему продолжить и ускорить его полет к свету? Свет впереди манил. Он продолжал лететь к свету, и вдруг понял, что он летит не вперед, а стремительно падает вниз. Еще секунда, ну может быть, десяток секунд, и он разобьется вдребезги. Хотя, как он может разбиться, если у него нет тела? Или все-таки есть?..